Роль России в реальном, а не в виртуальном международном терроризме, становится все очевиднее. Приговор в Дохе показал миру, что опасность, исходящая из кремля, угрожает практически любой стране мира. Катарская трагедия в очередной раз продемонстрировала, что кремлевские террористы могут нанести удар в любом месте, и всем необходимо быть начеку.

После подлого убийства экс-президента ЧРИ З. Яндарбиева стало ясно, что нет таких стран, которые были бы застрахованы от русского терроризма или не являлись его потенциальными жертвами.

Акт терроризма, осуществленный в Катаре российскими агентами с помощью официальных дипломатических структур, обязывает международное сообщество предпринять превентивные меры по обеспечению собственной безопасности от угрозы из Москвы.

Чекистский режим в России прибег к открытому террору не от хорошей жизни. Полный военный и политический провал на Кавказе, стремительно худеющий экономический потенциал страны, наркотическая зависимость от нефтяной иглы, тотальное отступление со всех плацдармов, завоеванных российской империей за 300 лет своего существование, подвергают нынешних кремлевских главарей к авантюрам и грязному шантажу.

Пользуясь статусом обладателя ядерного оружия, Москва постоянно прибегает к провокациям и политическому мошенничеству, с целью принудить западное сообщество оплачивать имперские амбиции кремля.

Современные чекисты копируют методы советского режима и поэтому не исключено, что публичное разоблачение кремлевских террористов подвигнет их к новым акциям террора в разных странах, с целью отвлечь внимания международного сообщества от своих преступлений и оправдания продолжающегося геноцида чеченского народа.

Сегодня уже известно, какие инструменты может использовать Россия в тайной террористической войне против других стран. Это, в первую очередь, МИД РФ, который, как уже документально установлено, является филиалом ФСБ, ГРУ и Службы Внешней Разведки России, и активно участвует в террористической деятельности по всему миру.

В этой связи странам, имеющим дипломатические отношения  с Россией, стоило бы подумать о лишении посольств РФ статуса дипломатической неприкосновенности, в части невозможности проведения обысков и других следственных мероприятий, или, на худой случай, лишить этого статуса дипломатическую почту МИД РФ, которая используется для перемещения по всему миру оружия и взрывчатки для осуществления терактов.

Что касается чеченской стороны, то вряд ли вызвало бы удивление или непонимание, если бы руководство ЧРИ выступило бы с заявлением о невозможности переговоров с нынешним террористическим режимом в Москве и потребовало бы от международного сообщества ареста Путина и его ближайшего окружения и выдачи их чеченскому правительству.

Сама перспектива переговоров между Масхадовым и Путиным представляется невозможной, так как чеченский президент не может сесть за один стол с преступником. Статус Путина после решения катарского суда, не позволяет чеченской стороне принимать его как равную фигуру стороны противника. В этой связи, стоило бы четко потребовать от российской политической элиты смены своего руководства, как необходимого и главного условия для возможного политического урегулирования между РФ и ЧРИ.

А пока чеченскому руководству стоило бы привлекать к переговорным контактам умеренных лидеров российских регионов, не засвеченных в античеченской деятельности, а так же перспективных политических деятелей, которые могут занять в будущем место Путина в кремле.

Конечно, партия войны в России будет пытаться срывать такие переговоры, прибегая к террору и насилию. Но диалог с умеренными российскими лидерами все равно будет полезен, так как осознание тупиковости путинской политики все более укрепляется в российском обществе. Лозунг «Россия без Путина!» постепенно становится не просто призывом маргинальных политических групп, но и серьезным тезисом для раздумий многих политических элит.

Ахмад Ичкерийский,